Тот, кто соприкасался с балетом хотя бы на минуту, уже не сможет остаться равнодушным! Тонкие линии рук, грациозные па будто невесомых балерин, уверенные поддержки партнёров, невероятные, парящие в воздухе прыжки, неподдельные эмоции… За всем этим стоит мастерство и титанический труд.
Школа русского балета является одной из лучших в мире, и её артисты — это гордость нашей страны! Сегодня нам повезло встретиться и поговорить о жизни в театре и за его пределами с ведущей солисткой Большого театра, исполняющей главные партии в спектаклях «Спартак», «Баядерка», «Анна Каренина», «Чайка» и в поставленном Кристианом Шпуком «Орландо», хрупкой, утончённой, но столь сильной духом Марией Виноградовой.
— Мария, здравствуйте! Огромное число людей со всего мира (наша редакция не исключение) восхищается вашим творчеством. Не секрет, что балет — это невероятный труд и огромная ежедневная работа, поэтому первый вопрос о вашем профессиональном пути. С какого возраста вы начали заниматься балетом и как пришли к тому, что сегодня выступаете на сцене одного из величайших театров оперы и балета в мире?
— Добрый день! Танцевать я начала, когда была ещё совсем маленькой, лет с трёх. Чуть позже родители отвели меня в ансамбль, который назывался «Буратино». Затем мы переехали в другой район Москвы, и тогда я стала танцевать в ансамбле В. С. Локтева. Направление работы этого ансамбля больше связано с народными танцами, но и классические постановки тоже были, а соответственно, обучали и классическому балетному танцу. Именно там я узнала, что многие ребята поступают в академию хореографии (Московская государственная академия хореографии. — Прим. ред.). Естественно, мне тоже захотелось попробовать. С самого детства у меня был такой характер, что если я чего-то хочу, то в конечном итоге этого добиваюсь.
Мои родители никак не связаны с балетом, поэтому они даже до конца не представляли, чем я буду заниматься.
Поступила я в академию сама. Раньше был огромный конкурс (более 30 человек на место). В основном туда поступали ребята, которые предварительно занимались в подготовительных классах. Я же пришла «с улицы», и мои шансы были минимальны. Однако мне удалось пройти три этапа. Именно тогда начался мой творческий путь в балете.
Первые полгода были некоторые сомнения, потому что другие девочки были более подготовленные. Например, они уже знали названия многих движений. И в первом классе за полугодие я получила тройку, что дало мне мощный толчок, стимул для развития. И я поставила себе цель, что должна стать лучшей. Наверное, эта тройка и побудила меня к дальнейшим стараниям и успехам. А дальше все восемь лет обучения были очень насыщенными.
— Какова иерархия обучения в балете?
— В хореографическом училище мы учимся восемь лет, которые состоят из пяти базовых классов, а далее ещё три курса. В итоге мы получаем средне-специальное образование, а потом с этим дипломом идём работать в театр.
— Была ли у вас мечта танцевать в Большом театре?
— К третьему курсу у меня и не было других мыслей по поводу места работы, была только одна цель — это Большой театр. Поступали приглашения из других театров, но у меня была своя задача.
Раньше из театров рассылали приглашения выпускникам разных училищ, и меня пригласили на просмотр в Большой театр. Было много выпускников из других регионов. На просмотре мы занимались классом, который давала педагог-репетитор заслуженная артистка СССР Адырхаева Светлана Дзантемировна. Для неё все мы были равны. После этого просмотра принималось решение, кого возьмут, а кого нет. Так я и начала работать в Большом театре.
— Как вы психологически преодолевали все просмотры, конкурсы?
— В нашей профессии конкурентная среда считается абсолютно нормальной. Так получается, что, начиная с малых лет, весь наш творческий путь — это отбор. И конечно, это психологически достаточно тяжело. Без некоего внутреннего стержня к такой профессии лучше не прикасаться, потому что я знаю очень многих, кто в определённый момент психологически ломался. Особенно часто это бывает в детском возрасте.
Ещё в училище ректор Марина Константиновна Леонова нас направляла на разные конкурсы. В рамках конкурса мы должны были пройти три тура. И когда ты проходишь дальше, а другие ребята нет, то видишь, как тяжело они преодолевают это морально.
— Какие чувства вы испытываете во время спектакля и после?
— Артист испытывает колоссальные эмоции на сцене и полное опустошение, нахождение в некой чёрной эмоциональной дыре после спектакля, а нужно работать и жить дальше, играть другие роли!.. Бывает так, что я неделями пытаюсь переключиться с одного спектакля на другой.
— Наш журнал о здоровье. Как вы считаете, сказываются ли тяжёлые физические нагрузки на вашем здоровье?
— Конечно. Наш труд во многом схож со спортом: изнашиваются суставы, связки, случаются травмы и т. д. Поэтому, чтобы существовать в профессии, продлить свою карьеру, нужно поддерживать здоровье, уделять много времени на приобретение знаний в этой области, а также обращаться к хорошим специалистам для лечения.
— Приходится ли вам соблюдать какую-то строгую диету?
— Нет. Что касается меня, то я не придерживаюсь строгой диеты. Мне повезло с метаболизмом, с генетикой. Но конечно, я считаю, что обязательно нужно следить за тем, что ты ешь. У меня были периоды, когда приходилось следовать некоторой диете. Например, во время изоляции из-за отсутствия колоссальных нагрузок, изменений режима дня и работы.
— Сколько часов в день приходилось репетировать раньше, в училище, и сколько сейчас?
— Конечно, жизнь в театре отличается. Театр — это уже работа, совершенно другой уровень. Обязательно нужно много репетировать. Всё зависит от текущего репертуара, от количества спектаклей у меня и от того, новые это постановки или нет. Максимальное количество часов подряд в зале в том сезоне у меня было около десяти. Как раз после этого я похудела до 45 килограммов, потому что не было времени на обеды. Но бывают и дни, когда в расписании только одна репетиция. Такие передышки тоже нужны.
— Расскажите о формировании выворотности стоп, это возможно только с детства?
— Я думаю, да. Во взрослом возрасте уже трудно добиться идеальной выворотности. Выворотность — это один из пунктов, по которым принимают в училище и оценивают будущего артиста. Есть верхняя выворотность и нижняя (бедра, тазовая область и стопы). Конечно, над этим можно и нужно работать. Педагоги оценивают ребёнка по многим направлениям, смотрят на музыкальность, слух и т. д. Над чем-то, может быть, ещё нужно работать, зато имеется прекрасная растяжка и хорошо получаются прыжки. Профессионалы оценивают всё.
— Действительно ли пальцы стираются в пуантах в кровь, как на многих фотографиях в соцсетях?
— Мне кажется, что если артист ухаживает за своими ногами, то ничего подобного не происходит. Прежде всего, балерина — женщина, она должна за собой следить. Конечно, есть мозоли на пальцах, но ноги всегда должны быть ухоженными, и тогда всё будет в порядке. Мне было бы стыдно показывать свои ноги в состоянии, о котором вы говорите. И со мной согласятся все, кто следит за своим здоровьем, за своим внешним видом. Всё-таки быть женщиной — первое правило балерины.
— Ваша любимая и самая сложная роль в балете?
— Любимую я не назову, всех своих персонажей я люблю, но, как говорится, разной любовью. Очень сложной постановкой я могу назвать балет Джорджа Баланчина «Симфония до мажор», где я танцую третью часть. Она длится три с половиной минуты, за которые устаёшь так, будто танцевал два акта классического спектакля. Физически, наверное, это самая тяжёлая моя партия.
— А что интереснее танцевать: классические постановки или современные?
— Интересно танцевать спектакль с сюжетом, с развязкой. В училище есть даже такой предмет «актёрское мастерство», и это абсолютно неотъемлемая часть профессии. С этой точки зрения, конечно, всегда интереснее большие спектакли с сюжетом, потому что балет — это не только танец, это яркие истории прожитых жизней наших героев.
— Насколько мы знаем, вы супруга премьера Михайловского театра и приглашенного артиста Большого театра заслуженного артиста России Ивана Васильева. Расскажите, как вы познакомились и как с таким графиком работы решились на семью?
— Мы учились с Ваней в разных городах, поэтому познакомились, только когда я приехала на выступление в Минск, ещё будучи ученицей академии хореографии. И позже, даже когда мы пришли работать в один театр, то практически не пересекались. Мы стали общаться больше, когда нас поставили вместе танцевать балет «Спартак».
— Это грандиозная и очень сильная постановка!
— Да, бывают такие штучные спектакли, которые буквально овладевают тобой, ты будто проживаешь их. Несколько дней после спектакля мы на самом деле не могли об этом не говорить, постоянно переписывались, очень эмоционально обсуждали, как всё было. Начало было положено!
И теперь я понимаю актёров театра и кино, знаю, как им тяжело выходить из своей роли после таких постановок. Но я также понимаю, что всё не зря, что это и есть настоящее искусство, когда на сцене отдаёшь всю себя, когда зрители пишут большущие сочинения о пережитых эмоциях и когда ты чувствуешь эту отдачу.
— Могу сказать, что у ваших зрителей такие яркие впечатления остаются надолго, после спектакля сложно вернуться в реальность, постоянно думаешь об увиденном.
— Дело в том, что не всегда так происходит. Должны сложиться многие факторы: определённое настроение партнёра, зала и т. д.
В конце прошлого сезона в театре был балет «Анна Каренина». Я очень давно хотела станцевать эту роль и много репетировала. Но не сложилось. И вот я вижу, что планируется шесть спектаклей «Анна Каренина». И тогда я спросила художественного руководителя, можно ли выступить в одном из составов, ведь это хореография Джона Ноймайера, а у него всё очень строго: если ты не был в изначально подтверждённых им составах, то кандидатуру могут не одобрить, потому что нужно репетировать обязательно с ним. Театр отправил запрос Джону, чтобы подтвердить мою кандидатуру, и он поддержал. И в этот же период мы начинаем ставить на сцене «Чайку». То есть два огромных спектакля репетировались параллельно! Так вот после «Анны Карениной» я неделю «выныривала» из состояния, в котором не могла ни спать, ни есть, настолько сильны были эмоциональные переживания.
— Снова вопрос о здоровье. Как вы планировали беременность, были ли проблемы в связи с особенностями профессии?
— Во-первых, хочу сказать, что мы действительно готовились к беременности, сдавали все необходимые анализы. Поскольку ребёнок был запланированным, то я примерно предполагала, в какие сроки я забеременею. Когда мы выступали в театре La Scala на гала-концерте, я была уже беременной, но ещё точно не знала. Прилетев в Москву, я уже почувствовала свою беременность, а тест лишь подтвердил, что это действительно свершилось. С этого дня я старалась относиться к своему здоровью максимально бережно. Эта беременность была настолько долгожданной и ценной для меня, что если бы, не дай бог, что-нибудь произошло, то я бы этого никогда себе не простила.
— Но потом вы довольно быстро вернулись в профессию?
— Да, конечно, у нас долго отсутствовать нельзя. У меня была цель как можно быстрее вернуться в профессию, по возможности уделяя время и ребёнку. Всегда найдутся люди, которые будут нас осуждать, но я считаю, что нужно успеть всё, что мы запланировали, в том числе и в реализации своей карьеры, планов.
— Как Большой театр и его сотрудники пережили первый серьёзный коронокризис?
— В начале марта нам стало известно, что высока вероятность карантина, и уже 17 марта мы уехали с чемоданами на дачу. У меня не было никаких балетных вещей с собой, я занималась в одежде своего мужа. Когда же стало ясно, что это надолго, то я заказала себе станок и линолеум на дачу, нашла старые балетки, пуанты. В этой ситуации нас спас потрясающий педагог Геннадий Петрович Янин, который организовал занятия класса в Zoom (позже все артисты театра репетировали в таком формате). Это была единственная профессиональная отдушина в то время. В июле нас стали пускать на репетиции по десять человек, конечно, со всеми мерами предосторожности. В целом это был довольно сложный период, а главное, мы не знали, как долго он продлится.
— Были ли в период ограничений проблемы с заполняемостью зала?
— Строгие предписания по заполняемости были вынужденной мерой. И вспоминая тот период, когда зал мог быть заполнен лишь на треть, я могу только выразить благодарность нашим зрителям, потому что мы, артисты, чувствовали сильнейшую поддержку и не было впечатления, что зал практически пустой. Лишь в конце спектакля было видно, сколько на самом деле людей в зале, но это не соответствовало тому потоку энергии, который исходил от зрителей.
— Какие пожелания вы бы дали мальчикам и девочкам, которые мечтают заниматься балетом?
— Я желаю всем ребятам, которые планируют связать свою жизнь с искусством танца, здоровья, терпения, энергии, крепкого внутреннего стержня и неугасаемой жизненной искры!
Фотограф: Ксения Малина.